Михаил Колесов - Меньшиковский дворец[повесть, кубинский дневник и рассказы]
На следующий день, проехав по рассветающему городку, направились на место высадки экипажа «Granma» у пляжа «Colorado». От него километра два мы прошли пешком по специально насыпанной дорожке, покрытой деревянным настилом шли над илистым болотом, покрытом бесконечным переплетением толстых корней, (невозможно себе представить, как по этому месту могли пройти высадившиеся в декабре 1956 г. соратники Фиделя с грузом и оружием). Видели живых пеликанов (очень много) и испанцев (мало). Место высадки накрыто деревянным настилом и обозначено фанерным стендом с рисованными портретами погибших. И все!? Это было неожиданно…
После обеда двинулись по береговой горной дороге на Сантьяго. Началось путешествие по тропе «беглых рабов», которую лишь при большом воображении можно было бы назвать «дорогой». В течение почти семи часов американский джип и его шофер показали все свои достоинства, наши нервы — тоже. Эта «дорога» петляла по обрыву гор, с одной стороны, и по высокому скалистому берегу моря, с другой, иногда пропадая из виду вообще (!) Назад, естественно, пути не могло быть, так как развернуться было просто негде. Даже нельзя было притормозить. Масса впечатлений! Но, черт возьми, какой вид! Изумительное побережье моря. Пальмовые и банановые рощи, маленькие деревушки в гущи тропического леса, огромные кактусы (как деревья), и, конечно, — люди, встречавшие нас как «инопланетян». Объяснять им, кто мы такие, было бесполезно. Это были настоящие кубинцы–аборигены. Наконец–то, мы увидели Кубу в ее нетронутом американской цивилизацией облике. И многое поняли… Теперь я понял Фиделя!
Домой вернулись поздно вечером, страшно довольные поездкой, сделав массу интереснейших фотографий. Но настроение все–таки было неважное, так как накануне отъезда мы между собой разругались и поездка не сняла напряжения. Вчера вечером между нами тремя состоялся «мужской разговор», выяснили отношения, разрядились и обстановка нормализовалась. Обедали в «Las Americas», хотя и шикарный ресторан, но не понравилось. Дома едим тушенку, яйца, помидоры (столовая для нас троих не работает, а приготовить не на чем, здесь нет «кухонь»). Заправляем все это Fruta–bomba и Bacardi (литровыми бутылками!).
Сегодня едем на 4 часа дня в Punto Gordo встречать Новый год со всей «колонией». Вечером запланирована встреча с «нашими» девчонками. Как будем встречать Новый год по–кубински, еще не решили.
Вчера поговорил с Костей В. На партконференции в Гаване Шляпников получил «втык». Не понравилось. Выясняются отношения. Разговор с Костей мне не понравился.
Получил письмо от Валерки В. с большими подробностями (о факультетской жизни). Остальные вновь опоздали с поздравлениями.
С Новым 1968 годом, мои друзья, я вас всех поздравляю!1968 год
22 января, Сантьяго, 452‑й день
Понедельник. Кажется, впервые за этот месяц имею возможность описать имевшие место бурные события. Год начался со скандала. Как и было намечено, в 4‑е часа дня «по–советски» встречали Новый год в Punta Gorda у А, И. Много пили, ели, пели. Володька сделал несколько шаржей, был и на меня. Напившись, мы с Николаем вышли «освежиться» и пошли на пляж. Уже темнело. Раздевшись до гола, бросились в воду и довольно быстро переплыли залив, однако, уже в темноте выйти на берег не смогли, так как попали под настил причала. Пришлось возвращаться без отдыха, но, когда повернули обратно, поняли, что плыть некуда…, кругом была кромешная тьма. Тут мы протрезвели сразу. Ведь справа от нас был открытый океан, а ориентиров на берегу не было. Каким–то чудом добрались до берега. Долго искали, ползая по песку, свою одежду, — не возвращаться же в кампанию нагишом. Наконец вернулись в дом, как ни в чем не бывало. Затем в разнобой дали деру. Анатолий и Николай уехали на встречу со своими девчонками раньше. Остальная молодежь по моей инициативе отправилась в бар «Multi». Там и встретили Новый Год по–кубински. Много танцевали, время провели очень весело. Для наших переводчиков такой «выход в народ» — явление чрезвычайное! Почти в 6‑ть утра с Володей (переводчиком) мы вернулись в Plan de Beca. Николай и Анатолий в общежитии не ночевали.
Фидель в своей речи назвал новый год «Годом героического партизана» (в честь Че Гевары).
В ближайшие после этого дни разразился скандал. «Дядя Вася» (новый парторг) и «Ивановна» (председатель «женсовета») показали все свои «руководящие» способности. Основной повод — с приездом консула кампания в Punto Gorda распалась, и это было связано с нашим отъездом, который был расценен как «преднамеренное бегство». Этому было дано и политическое объяснение — «фракционизм». Шуму было очень много. Девчонкам (переводчицам) тут же дали «втык» за «встречи» с кубинцами. Нас троих, как «людей свободных», не тронули, но обстановка была препротивнейшая.
К тому же кубинцы нас крупно обманули с выплатой денег в Plan de Beca.
В это время в студенческом городке проходили военные сборы преподавателей и студентов. Подъемы, муштровка, оцепления и пр. Мы трое жили вновь вместе в специально выделенной комнате.
Дали характеристики перед отъездом переводчикам Володе В., Ларисе П. и Косте М. С последним было много возни. На чрезвычайно созванном комсомольском собрании был полный бардак. Фактически ребята поддержали их, оставив меня одного. Настроение у меня от этого было отвратительное. Однако, при обсуждении этих характеристик на партбюро, ребята на отъезд получили «под хвост» (то есть бюро поддержало фактически меня). Сами виноваты, но мне надо уходить с секретарства.
На 13 января втроем — я, Николай и Рита (переводчица) — выехали в Гавану на отчетную комсомольскую конференцию. Остановились у наших военных в районе Casa Blanca. Конференция прошла коротко, по–деловому. Я выступил с отчетом об интернациональной работе и по работе с экипажами судов, критикнул при этом Комитет.
После конференции был в гостях у Виталия Макарова,[79] нового нашего секретаря вместо невернувшегося из Москвы Шляпникова. Поужинали, обсудили студенческие проблемы. 15 января отмечали день рождения Николая. Начали в полночь, как продолжение встречи с Вадимом И. (с нашего факультета). Закончили под 6 часов утра с ужасной головной болью. Я еле пришел в себя. Вечером уже перед отъездом поужинали приятно в ресторане «1830» (рядом с «Сьерра — Маэстра»). Вообще для меня поездка прошла неудачно. Ничего не сделал, многое не увидел. Пьянка, да встречи с «друзьями». До Чары не дозвонился. Отвез Паше свои книги. Посмотрел японский фильм «Тишина без крыльев» и итало–испанский фильм «Колокола в полночь» Орсона Уэллеса. Постоянно лил дождь. В дороге замерзали. Рита (москвичка), похоже, ко мне неравнодушна, но вида не подает.
По приезде домой сразу попал на наш лесовоз «Брянсклес» из Ленинграда, на котором и просидел почти всю неделю, выезжая с ними на пляж, организовав им футбольные встречи со студенческой кубинской командой, показывая город. «Первый» — Алексей Егорыч Сашин (классный мужик, не отпускал меня от себя ни на шаг). Привез домой черный хлеб, лук и пр., появились сигареты (сделал «продпайки» нашим девчонкам — переводчицам и «начальству», первые были в восторге, «второе» вежливо благодарно). На помощь подключил Николая.
Вчера привезли с собой в Plan de Beca двух ребят с корабля. Поддали сначала у нас, затем дернули пива в городе, после этого проводили их на корабль. Вернулись в таверну, случайно встретили Татьяну с подругой, отправились с ними в «Rancho Сlub». С нами привязался Хуан (мексиканец). Все это закончилось в 4 утра.
Сегодня вечером ребята с корабля играли в футбол с кубинской спортивной школой. С ними Николай и Анатолий уехали на корабль, я же очень рано лег спать, так как в городке погасили свет. Уже стало по ночам неприлично холодно (у нас здесь нет одеял и чего–либо прочего). На днях собрал комбюро, приняли решение самороспукаться (по причине серьёзной критики со стороны партбюро). Проблема серьезная, может вылиться в скандал или фарс.
За это время посмотрел английский фильм «Гид» и итало–испанский «Лгунья». Получил поздравления (с Новым годом) почти от всех, два письма уже прислала Чарито. Здоровье нормальное. Настроение препаршивое.
29 января, Сантьяго, 459‑й день
Понедельник.
Комсомольское собрание пришлось отложить. Говорил с «Виталием». Общую идею он одобрил, но мне отвертеться никак не удастся. В Plan de Beca резко сократили норму питания. Рис и суп стали редчайшим деликатесом. Совсем стало плохо.
В пятницу было открытое партсобрание, на котором мы вручили консулу на хранение полученное нами Красное знамя ЦК ВЛКСМ.
В субботу с Николаем были в Puerto Gordo у девчонок–переводчиц. Ребята купались, а я спал, так как Ольга не приехала.
В воскресенье обедали у Ольги, затем у Ш., наконец, почти бегом мы с Николаем мчались на элеватор, где нас ждал катер с «Брянсклеса», выведенного уже (после ремонта) на рейд. Вновь увидели весь экипаж, после того как попрощались с ним еще во вторник. Начали пить еще на соседнем «Комсомольце Таджикистана», затем продолжили, закрывшись в каюте у «деда» (Анатолия Алексеевича) «Брянска» (спирт запивали сухим вином, ящик которого «дед» выставил для нас). Закончили очень поздно (по звонку вахтенного о готовности судна к отплытию, катера уже, естественно, не было, пришлось судну вновь подойти к причалу и нам прыгать с чуть приспущенного трапа). Где–то в 4‑е утра … попали домой.
